Полная история государства Российского в одном том - Страница 192

К оглавлению

192

После несчастной для Немцев осады Пскова россияне жили в мире и в тишине с Орденом Ливонским. Магистр в 1304 году призывал в Дерпт всех своих чиновников и Епископов на Сейм, где они единодушно положили всячески избегать войны с нашими Князьями, прекращать ссоры дружелюбно и не вступаться за того, кто своевольно оскорбит Новогородцев или Псковитян и тем навлечет на себя месть их.

В числе наших собственных памятников сего времени заметим грамоту, писанную Великим Князем к Посадникам, Казначеям и к Старостам Заволочья. Там сказано, что в силу договора, заключенного Андреем с Новымгородом, он может посылать три ватаги для ловли на море, под начальством Атамана Крутицкого; что селения обязаны давать им корм и подводы, также и сыну Атаманову, когда пошлют его оттуда с морскими птицами; что ловцы Новогородские, согласно с уставом времен Александровых и Димитриевых, не должны в Заволочье ходить на Терскую сторону, и проч. Таким образом Великие Князья, участвуя в народных промыслах, старались умножать свои доходы.

Глава VII
Великий князь Михаил Ярославич. 1304-1319

[1304–1305 гг.]Как жизнь, так и кончина Андреева была несчастием для России. Два Князя объявили себя его наследниками: Михаил Тверской и Георгий Даниилович Московский; но первый с большим правом, будучи внуком Ярослава Всеволодовича и дядею Георгиевым, следственно, старейшим в роде. Сие право казалось вообще неоспоримым, и Бояре Великого Княжения, предав земле тело Андрееве, спешили в Тверь поздравить Михаила Государем Владимирским. новогородцы также признали его своим Главою, в уверении, что Хан утвердит за ним Великое Княжение. Михаил обязался, подобно отцу, блюсти их уставы, восстановить древние границы между Новымгородом и землею Суздальскою; не требовать бывших волостей Димитриевых и Андреевых: купленные же им самим, Княгинею или Боярами его в земле новогородской отдать на выкуп или прежним владельцам или Правительству; не позволять самосуда ни себе, ни Княжеским судиям, но решать тяжбы единственно по законам; отправлять людей своих за Волок только из Новагорода, в двух ладиях, и проч.

Добрый Митрополит Максим тщетно уговаривал Георгия не искать Великого Княжения, обещая ему именем Ксении, матери Михаиловой, и своим собственным любые города в прибавок к его Московской области. Дядя и племянник поехали судиться к Хану, оставив Россию в несогласии и в мятеже. Одни города стояли за Князя Тверского, иные за Московского. Георгий едва мог спастися от друзей Михаиловых, которые не хотели пустить его в Орду и думали задержать на пути в области Суздальской; а Бориса Данииловича, приехавшего в Кострому, схватили и послали в Тверь. Но второй Георгиев брат, Иоанн, разбил Тверитян, хотевших взять Переславль, и Воевода их, Акинф остался на месте сражения в числе убитых. Наместники Михаиловы хотели въехать в Новгород: жители не впустили их, сказав: «Мы избрали Михаила с условием, да явит грамоту Ханскую и будет тогда Князем нашим, но не прежде!» – В других областях господствовало безначалие и неустройство. Граждане Костромские, преданные Михаилу, ненавидя память Андрееву и злобствуя на бывших его любимцев, самовольно их судили и наказывали; а чернь Нижнего Новагорода, вследствие мятежного Веча, умертвила многих Бояр как мнимых врагов отечества. Князь Нижегородский, Михаил, сын Андрея Ярославича, находился в Орде: он там женился; возвратясь в свой Удел, казнил виновников сего беззаконного Веча: ибо чернь не имела власти судебной, исключительного права Княжеского.

[1305–1308 гг.] Чрез несколько месяцев решилась неизвестность: Михаил превозмог соперника и приехал с Ханскою грамотою в Владимир, где Митрополит возвел его на престол Великого Княжения. Зная неуступчивость врага своего, он хотел оружием смирить Георгия и дважды приступал к Москве, однако ж без успеха; кровопролитный бой под ее стенами усилил только взаимную их злобу, бедственную для обоих, как увидим. Современные Летописцы винят одного Князя Московского, который в противность древнему обыкновению спорил с дядею о старейшинстве. Сверх того Георгий по качествам черной души своей заслужил всеобщую ненависть и, едва утвердясь на престоле наследственном, гнусным делом изъявил презрение к святейшим законам человечества. Мы говорили о несчастной судьбе Рязанского Владетеля, Константина, плененного Даниилом: он шесть лет томился в неволе; Княжение его, лишенное Главы, зависело некоторым образом от Московского. Георгий велел умертвить Константина, считая сие злодейство нужным для беспрекословного господства над Рязанью, и весьма ошибся: ибо сын убиенного, Ярослав, под защитою Хана спокойно наследовал престол отеческий как Владетель независимый, оставив в добычу Георгию из городов своих одну Коломну. – Самые меньшие братья Георгиевы, дотоле служив ему верно, не могли с ним ужиться в согласии. Двое из них, Александр и Борис Данииловичи, уехали в Тверь, без сомнения недовольные его жестокостию.


Князь Михаил Ярославич. Гравюра 1850 г.


Михаил несколько лет властвовал спокойно и жил большею частию в Твери. Его Наместники правили Великим Княжением и Новымгородом, коего чиновники относились к нему во всех делах государственных. Так, они письменно жаловались Михаилу на двух Княжеских Вельмож, Феодора и Бориса, бывших Начальниками во Пскове и в области Корельской: первый, сведав о нашествии Ливонских Рыцарей (в 1307 году), уехал из города, принудив тем оставленных без Вождя Псковитян заключить с Магистром, Гертом фон-Иокке, не весьма выгодный мир, и разорил многие села Новогородские; второй, утесняя Корелов, заставил их бежать к Шведам и силою брал, что ему не принадлежало. новогородцы желали навсегда избавиться от таких недостойных Правителей, взносили деньги за села, купленные в их областях сими Боярами, и предоставляли себе условиться изустно с Князем о прочем. Он ездил из Твери к Святой Софии и был принят гражданами с обыкновенными знаками усердия; однако ж не хотел сам предводительствовать ими, когда они, построив новую крепость на месте нынешнего Кексгольма, ходили на судах в Финляндию до реки Черной, или Кумо, где [в 1311 г.] сожгли город Ванай, осаждали Шведов в замке, на скале неприступной, и разорили множество селений. У бедных жителей, по словам Летописца, не осталось ни одной рогатой скотины: ибо россияне истребили там все, чего не могли увести с собою.

192