Полная история государства Российского в одном том - Страница 443

443

Но сия жестокость не затруднила успехов для могущества, соединенного с благоразумием. Пример Дерпта доказывал, что Иоанн умеет щадить побежденных: Шуйский писал оттуда ко всем градоначальникам Ливонским, требовал подданства, обещал, грозил – и крепости Везенберг, Пиркель, Лаис, Оберпален, Ринген, или Тушин, Ацель сдалися нашим Воеводам, которые везде мирно выпускали Орденских властителей, довольствовались присягою жителей и не касались их собственности; но все предавали огню и мечу в областях непокорных: в Феллинской, Ревельской, Венденской, Шваненбургской; сожгли посад Виттенштейна, где начальствовал юный мужественный Рыцарь, Каспар фон-Ольденбок; разбили Немцев в поле, близ Вендена и Шваненбурга; пленили двух знатных чиновников; взяли всего двадцать городов и, в каждом оставив нужные запасы, охранное войско, в конце сентября приехали к Государю. Он был в Троицкой Лавре: встретил их с милостию и веселием; обнимал, славил за ревностную службу; вместе с ними молился, благодарил Бога и поехал в Александровскую слободу, где из собственных рук жаловал им шубы, кубки, доспехи; велел выбирать любых из коней Царских и сверх того дал богатые поместья, а Детям Боярским земли и маетности в завоеванной Ливонии, чтобы они тем усерднее берегли оную.

Новые начальники, присланные туда из Москвы, Князья Дмитрий Курлятев и Михайло Репнин, были менее счастливы: хотя завоевали еще городок Кавелехт, сожгли Верполь и побили Немцев в самом предместии Ревеля; но Магистр и Воевода Архиепископа Рижского, Фелькерзам, собрав более десяти тысяч ратников, осадили Ринген в виду наших полков и взяли сию крепость, несмотря на мужество ее защитника, Головы Стрелецкого, Русина-Игнатьева, который с двумя или тремястами воинов держался в ней около пяти недель, отразил два приступа и не имел уже наконец ни фунта пороху. Воеводы Иоанновы оправдывались крепостию Немецкого стана, утомлением своей рати и хвалились победою, одержанною ими над братом Магистровым, Иоанном Кетлером, коего они пленили вместе с двумястами шестидесятью Немцами между Рингеном и Дерптом; но Магистр сам напал на них, стоптал дружину Князя Репнина и мог бы отнять у нас Дерпт, где оставалось мало ратников, а жители знатнейшие тайно звали его к себе. К счастию нашему, утружденные Немцы хотели отдохновения. Число их уменьшилось до шести тысяч. Зная, что Полководцы Московские ждут вспоможения и любят воевать зимою, Магистр в исходе октября ушел назад, бесчеловечно умертвив всех россиян, взятых им в Рингене; а мы снова заняли сей город. – В то же время неприятель от Лужи, Резицы и Валка тревожил набегами Псковскую область: сжег предместие Красного, монастырь Св. Николая близ Себежа и множество сел.

[1559 г.] Недовольный Курлятевым и Репниным, Государь в Декабре [1558 г.] месяце послал в Ливонию мужественных Воевод, Князей Симеона Микулинского, Василия и Петра Серебряных, Ивана Шереметева, Михайла Морозова, Царевича Тохтамыша, Князей Черкесских и войско сильное, чтобы идти прямо к Риге, опустошить землю, истреблять неприятеля в поле. Готовые начать кровопролитие, они писали к Магистру, что от него зависит война и мир; что Иоанн еще может простить, если Немцы изъявят покорность. Ответа не было. 17 января россияне вступили в Ливонию: от городка Красного, захватив пространство ста верст или более, шли на Мариенбург, и близ Тирсина встретили Немцев, коими предводительствовал Фелькерзам. Тут был один Князь Василий Серебряный с своею дружиною. Неприятель оказал мужество: знатнейшие витязи Ордена и чиновники Архиепископа Рижского стояли в рядах. Храбрый Фелькерзам и четыреста Немцев пали в битве. Канцлер Архиепископов и тридцать лучших Дворян находились в числе пленников; остальные рассеялись, и Князь Серебряный открыл безопасный путь войску до самого моря. Зима была жестокая. Не занимаясь осадою больших крепостей, Вендена, Риги, Воеводы подступали единственно к маленьким городкам. Немцы уходили из них. Один Шмильтен не сдавался: Козаки наши разбили ломами каменную стену его и долго резались в улицах с отчаянным неприятелем. россияне брали пушки, колокола, запасы; предавали огню все, чего не могли взять с собою; истребили таким образом одиннадцать городов; три дни стояли под Ригою, сожгли множество кораблей в устье Двины, опустошили ее берега, Приморскую землю, Курляндию до Пруссии и Литвы; обогатились добычею и с несметным числом пленников вышли 17 февраля к Опочке, известив Иоанна, что рать его цела, а Ливония в пепле!

Наконец явились ходатаи за сию несчастную землю. Мы оставили Короля августа, готового к твердому миру и союзу с Россиею против Хана: для чего в марте 1559 года прибыли в Москву Послы Литовские. Начали говорить о мире: Иоанн хотел, чтобы обе державы владели бесспорно, чем владеют; но август в первом слове требовал Смоленска! Сего мало: он предписывал нам не воевать Ливонии, будто бы отданной ему Императором и Германскими чинами! Иоанн велел Послам ехать назад, сказав: «Вижу, что Король переменил свои мысли: да будет, как ему угодно! Ливонцы суть древние данники России, а не ваши: я наказываю их за неверность, обманы, торговые вины и разорение церквей». Послы уехали. Государь не согласился заключить и нового перемирия с Литвою; обещался только не нарушать старого (до 1562 года), если Король будет давать лучшую управу россиянам, обижаемым его подданными. – Одним словом, ясно было, что война Ливонская произведет Литовскую. август думал не о том, чтобы великодушно спасти ветхий, слабый Орден, но чтобы не отдать его богатых владений Иоанну, а взять себе, если можно. Желание весьма естественное в тогдашних обстоятельствах Ордена, Литвы и России – весьма согласное с благоразумием Политики, которая осудила бы беспечность сего Монарха, если бы он не употребил всех способов исторгнуть Ливонию из рук Царя. Надлежало только иметь решительность и твердость: чего недоставало августу. Он шел на войну и хотел удалить ее; смело воображал оную впереди, ужасаясь мысли обнажить меч немедленно.

443